ВОЙНА С УКРАИНСТВОМ: СОБИРАНИЕ РУССКИХ ЗЕМЕЛЬ
Автор: Михаил Смолин
Победа необходима. Но она должна быть достигнута максимально рационально. Без всякого шапкозакидательства и неоправданных затрат. Для прагматичного решения украинской проблемы важно определиться: что за войну мы ведём на южнорусской территории? К каким событиям в нашей истории мировоззренчески необходимо возводить этот конфликт?
Отечественная ли война ведётся?
Сегодня многие ставят современную спецоперацию на Украине в один ряд с Отечественными войнами. Говорят о необходимости национальной сверхмобилизации для достижения Победы.
Не могу с этим согласиться в полной мере. В этом сравнении слишком много эмоций, не достаёт разумного анализа и мужественного (спокойного) терпения.
Что меня здесь смущает? Прежде всего, некоторая гипертрофированность оценки размера военного столкновения на Украине. Да, наша армия давно не вела таких крупных военных действий и, видимо, отечественные генералы не слишком готовы к планированию и проведению столь сложных стратегических операций. Отсюда вытекают некоторые проблемы с реализацией изначально задуманного.
Всё же грандиозный масштаб и степень национальной опасности в период Отечественных войн, которые существовали в 1812–1815, 1914–1918, 1941–1945 годах, несопоставимы с сегодняшней спецоперацией. Все Отечественные войны велись за национальное выживание нашей страны. Тогдашняя военная мобилизация материальных и людских ресурсов была высокой (1812–1815, 1914–1918) или максимально высокой (1941–1945). Мы воевали с противником либо сильнейшим (Наполеон), либо равным (Вильгельм II и Гитлер с союзниками) нам по силам.
Война за южнорусские территории, безусловно, так же ведётся за национальные интересы нашего Отечества, но её интенсивность не требует (возможно, пока?) тотальной мобилизации всех возможностей нашего государства и нашего общества. Тем более, что боевое качество мобилизованных, особенно поначалу, будет значительно ниже, чем у регулярных войск. Да и мотивацию, сознательную готовность к войне в обществе, надо было воспитывать заранее.
Современная спецоперация начата при недооценке военно-идеологической мотивированности армии противника и политической зомбированности украинизированного гражданского населения. Но мы столкнулись лишь с мобилизованными сотрудниками Запада, с изменниками Русского мира, а не с самим Западом и блоком НАТО. В одиночку украинская государственность неспособна отстоять свой суверенитет.
Безусловно, достичь Победы желательно максимально быстро. Прежде всего, чтобы не дать никакого шанса Западу серьёзно засомневаться в нашей военной состоятельности. Победа нужна, чтобы Запад не смог превратить войну за освобождение южнорусских земель в Третью Мировую войну, ограничивши своё участие только разведданными, поставками вооружений, наёмниками и советниками.
Но если по поводу смены планов по ходу военной кампании не впадать в повышенную впечатлительность, то пока война на южнорусских территориях не похожа на эпические Отечественные войны. При должных выводах из первого месяца войны, отказе от дезориентирующих армию и общество переговоров с врагом, введении дополнительных резервных сил на театр военных действий и последовательного упорства военный успех обязательно придёт.
В каком историческом контексте надо воспринимать противостояние на Украине?
Пожалуй, наше общество в целом не вполне понимает, зачем мы ведём эту военную борьбу. Политические институты нашего государства, его идеологические органы слабо развиты. Партийная представительная система и государственные СМИ оказалась неспособны адекватно объяснять гражданам мотивацию деятельности государства.
Наиболее распространённая на сегодня интерпретация наших действий на Украине — это идеологическая переадресация к воспоминаниям о Великой Отечественной войне 1941–1945 годов и борьбе с фашизмом. Да, идеи германского национал-социализма, конечно, имеют существенное присутствие в идеологемах украинских националистов. Но в реальности с нами борются южнорусские сепаратисты, в головах которых в разной степени смешаны идеи различных украинских идеологов русофобии, вовсе не ограниченные только германским расизмом.
Украинство может сочетать в себе любые политические идеологии, от интегрального украинского национализма до вполне респектабельных западных вариантов либерализма и социализма. Главное, что их объединяет, — это радикальная русофобия, идеология украинской анти-России.
Украина — не Третий Рейх и уж тем более не Четвёртый…
То, что мы видим, гораздо больше похоже на современное продолжение бесконечных русско-литовских и особенно русско-польских войн за западные и южнорусские земли, ведшиеся в XV–XVIII столетиях, в которые периодически подключалась и тогдашняя Европа.
Современное государственное образование Украина — наследница наших традиционных западных противников Литвы и Польши. Малорусское население периодически рекрутировалось в эти противостояния, либо вместе с князьями Рюрикова дома, которые попали со своими землями под власть Литвы или Польши, либо как казаки Сагайдачного (начала XVII века) или гетмана Выговского (в середине XVII века), служившие польским королям.
Южнорусские земли долгое время были украинными (пограничными, окраинными) землями то для Польского, то для Русского государства.
Как идеология украинство имеет несомненные польские корни. И украинская государственность, появившись на политической арене, рано или поздно должна была столкнуться в противостоянии с Россией за южнорусские земли. Поэтому логичнее было бы рассматривать нашу борьбу в контексте более древних наших противостояний с польскими завоевателями этих земель.
Украина — искусственно взращенное приграничье, созданное нашими врагами как анти-Россия, как противо-Россия.
Ещё в XIX столетии польский революционер и ксёндз-иезуит Валериан Калинка (1826–1886), разуверившись в ополячивании малоруссов, предложил план, как полякам защититься от «контрнаступления Востока на Запад, начатое бунтом Хмельницкого».
«Как нам защитить себя? чем?! — страдающе вопрошал польский патриот. — Силы нет, о праве никто не вспоминает, а хваленая западная христианская цивилизация сама отступает и отрешается… Быть может, в отдельности этого русского (малорусского) народа. Поляком он не будет, но неужели он должен быть Москалем?! Сознание и желание национальной самостоятельности, которыми русины начинают проникаться, недостаточны для того, чтобы предохранить их от поглощения Россией… Пускай Русь останется собой и пусть с иным обрядом, но будет католической — тогда она и Россией никогда не будет и вернется к единению с Польшей… А если бы — пусть самое горшее — это и не сбылось, то лучше Малая Русь самостоятельная, нежели Русь российская. Если Грыць не может быть моим, то да не будет он ни моим, ни твоим! Вот общий взгляд, исторический и политический, на всю Русь!»
«Горшее» для Польши произошло: иезуитам и полякам не удалось сделать Малую Русь католической, но зато получилось создать и взрастить унию, в лоне которой они постепенно воспитали украинство. Настоящий же раскол в единство Руси удалось внести большевикам, создавшим массового украинца. Пробежав свою русофобскую дистанцию, они заботливо передали его на дальнейшее развращение бандеровским самостийникам. Тридцать лет последующей воинствующей украинизации, превратили часть южнорусских Григориев в злобных Грыцков, в духе Мазепы и Бандеры, которые и воюют сегодня с Россией. Иезуиты, большевики и бандеровцы основательно знают своё бесовское дело…
Положительные моменты в затягивании войны
Если спецоперация привела бы к быстрой военной победе, как изначально виделось из Москвы, то вариант дипломатического её окончания и сохранения существующего киевского режима, все эти полумеры, имели бы значительно большие шансы на реализацию в головах нашей управленческой элиты. Как это случилось в 2008 году с Грузией.
Сейчас же продолжение войны, доведение её до полной и безоговорочной капитуляции, с десуверенизацией украинской государственности и включением южнорусских территорий в состав России, всё больше воспринимается как единственный шанс на безопасное существование нашей государственности.
Проблема, сложно и долго решаемая, глубже осознаётся…
Часто можно слышать о необходимости провести частичную или полную военную мобилизацию в России. Тема понятная, пожалуй, только тем, кто во всех подробностях знает военную обстановку.
Нужны ли на Украине сотни тысяч малообученных и не особо готовых к боевым действиям гражданских людей, когда-то ранее отслуживших в армии? Даст ли их мобилизация нужный военный результат?
Не имея военного образования, я бы не взялся однозначно вынести вердикт по этому вопросу. Но простая логика подсказывает, что это имело бы и свои отрицательные последствия. Попадание на фронт малообученных запасников привело бы к увеличению потерь, а так же к дополнительным общественным «переживаниям» в связи с расширением привлекаемого контингента к боевым действиям.
Когда воюют профессионалы, контрактники и добровольцы психологическое давление войны на общество значительно меньше. Конечно, весь вопрос состоит в том, насколько регулярные российские войска способны довести военную операцию до Победы. Если нет, то частичные мобилизации, конечно неизбежны, особенно в отношении запасников имеющих существенный боевой опыт. Но если по чисто военным соображениям этого можно избежать, то конечно лучше решать вопрос без мобилизаций.
Война за южнорусские земли, скорее всего, становится войной на истощение профессиональных украинских сепаратистов, военных и политических. Именно они и есть антирусское топливо, поддерживающее сопротивление. Как только они кончатся, война прекратится. Ну, а пока, всё идёт по пророчеству схиархимандрита Ионы Одесского: первая Пасха будет кровавой, вторая голодной, а третья победной…
Но как бы там ни было, целью войны должна стать безоговорочная капитуляция украинской государственности и полная деукраинизация южнорусских земель. А уж в составе всеохватывающей деукраинизации автоматически будет и денацификация, и демилитаризация, и даже настоящая декоммунизация.
